Анна Ведерникова. Поколение бархатцев

2. бесплатный сыр (free sample)

В нашем райцентре что-то происходило. Неуловимо, как жизнь мышей под полом. По вечерам парни ходили толпами туда-сюда, озадаченные чем-то, мне пока неизвестным. В очереди в магазине обсуждались какие-то странные вещи, будто московская мафия хочет строить тут аэропорт, вот оптовку-то и разогнали!

Оптовку не разогнали, а только переместили на свежезаасфальтированную площадь недалеко от вокзала, но городок был недоволен. Старый автовокзал закрылся, только ежедневно у него разгружались машины с мешками, только снесли все перегородки внутри, оставив лишь подсобки и пристроенный гараж, все стекла убрали и затянули полиэтиленом…

Слухи шли все дальше. Что кого-то убили, кого-то сильно припугнули, у этого взяли в заложники жену, на этих менты завели дело.

Как-то не очень мне верилось, что хозяйничать сюда приехал Олег с его чисто экономическим подходом и планами легитимного развития города. Он, конечно, бандит, но цивилизованный. Тут же пахло очень, очень крутыми ребятами.

Я опять пошел прорабатывать варианты.

Если Олега опередили другие, такие же центральные, но, допустим, конкурирующая группировка. Вообще-то о таких делах я знал только понаслышке, но в общих чертах строить гипотезы мог. Если приехали и решили выбивать деньги из нашего населения, столкнулись с сопротивлением и стали применять жесткие меры… Именно мерами они не походили на Олега. Но почему тогда вся их деятельность идет точно по нашему с Олегом плану? Шпионаж?

Если глыбы воротили местные власти, то откуда столько грязи и закулисной возни? Откуда слухи об убийствах? Допустим, я просто чего-то не знаю. Местные группировки вполне могли раскошелиться на супермаркет и новый рынок, но опять-таки, откуда сценарий?

И, наконец, Олег. Если он тут косит без оглядки, то меня ожидает грустная участь. Магазин не только будет на моей совести в глазах местного населения, он еще и явно не окупится при такой антирекламе, и тогда мне свернет голову Олег…

Одно мне стало ясно: надо ехать в город и поговорить с Олегом. Тем более, месяц, отведенный мне, прошел. Но я решил дождаться конца Машкиной сессии, чтобы лишний раз не мотаться в город, не рисковать на мокрой осенней дороге, не тратить бензин…

Я позвонил Олегу за день до выезда. Он сказал буквально:

-Серафим, меня пять дней не будет, я лечу в Москву. Я найду тебя, когда понадобишься. Да, и помирись с Аленой, мы будем сотрудничать прежде всего с ними как с основными поставщиками. Помирись, серьезно говорю. Возьми завтра деньги, я оставлю их у тетки, считай, тебе за те компьютеры. Все, пока.

Забавный разговор. Обстоятельный. Ладно, решил я, привезу домой Машку и попробую сам во всем разобраться.

Было совсем уже холодно, октябрь на носу, я ехал, закутанный в Машкин шарф, но, пижон, в легких кроссовках, поэтому уже подъезжая к городу понял, что серьезно простыл и вот-вот свалюсь с температурой.

Манечка ждала меня прямо внизу, солнышко, с готовой упакованной сумкой, с собаченцией под мышкой, счастливая.

-Садись. Заедем к тетке – и сразу домой.

-Привет, Симочка, – пропела она. Она как-то неуловимо изменилась… или я давно ее не видел.

-У тебя в городе нет дел?

-Нет, и я тоже хочу скорей домой. А почему ты не спрашиваешь, как мои успехи?

-Как твои успехи? – спросил я с легким сипом.

-Ты знаешь, я после своих занятий ходила слушать лекции для дневников и для вечерников. Делать-то больше нечего! У меня великолепные успехи! У меня ни одной тройки! И целых две пятерки!

-По физкультуре и по пению? – съязвил я.

Тетка Надя, как всегда, первым делом налила горячего супа, а только потом завела разговор.

-Серафим, вчера тот парень приходил, оставил тебе один конверт.

-Угу, – промычал я, прожевывая хлеб. – Он меня предупредил.

Тетка исподволь поглядывала на мою красавицу, потом не выдержала и заговорила с ней:

-А вы похорошели, – и та расплылась. – Серафим вам разве не говорил?

-Он скажет! – отозвалась Машка с иронией. – А вы что, в булочки карамельки кладете? Ой, у меня так раньше бабушка делала!

И пока они обсуждали кулинарные темы, я в комнате распечатал конверт. И обомлел. И даже испугался, не ошибка ли, а может, это тот самый бесплатный сыр? Но раз Олег так решил… Глупо ломаться и отказываться, мы же деловые люди…

Я оставил Машку у тетки, несмотря на ее отчаянное сопротивление, и поехал в автосалон. И купил недорогую, надежную и – главное – теплую машинку, универсал ВАЗ 2111. Позвонил из салона домой и спросил, какого цвета ей обычно нравятся «ВАЗы» в это время года, только не красного, и она назвала желтый. Желтый так желтый, будет заметней на дороге. Пока машину оформляли, меня напоили кофе, попросили подождать еще часа полтора-два, и, чтобы не терять время, я зашел в ближайший обувной магазин купить себе теплые ботинки. Милая девушка-продавец, так заботливо предлагавшая мне то одно, то другое, рассказала, что сегодня их магазин проводит рекламную акцию и за одну пару обуви дает другую ну совершенно бесплатно, какую бы мне хотелось?

Вторая пара обуви бесплатно вызвала у меня подозрение на низкое качество моей первой покупки, но девушка объяснила, что та-та-та… В общем, я вспомнил, как подпрыгивала Манька в теплой курточке и туфельках на крыльце общежития, и подошел к витрине женских ботинок.

-Какой размер вас интересует? – пропела девушка. И поставила меня в тупик. Когда мы покупали Машке башмаки на автовокзале, я смотрел не вниз. Пришлось снова звонить тетке и интересоваться.

-Тридцать седьмой, – ответила рыженькая. – А зачем тебе?

-Да так… – отшутился я. – Тут одна симпатичная девушка интересуется…

«Симпатичная девушка» принесла мне ботиночки, такие, какие я указал. Но маленькие, на руке две штуки поместятся!

-Нет, девушка, это, наверное, не то, – засомневался я.

И вот представьте себе, оказались впору моей рыжей золушке! Она обнимала меня и благодарила, но, кажется, отнеслась к самим ботинкам с холодцой. И только когда я объяснил ей, что это была за девушка… И только когда Машка увидела, о какой вазе шла речь… Глядя на ее счастливые глаза, я снова понял банальнейшую истину: до чего приятно делать добрые дела.

Была, была доля авантюризма в том, чтобы с места в карьер отправляться домой на новой машине. Но очень я боялся разболеться к вечеру и застрять тут надолго. А дома – дома и стены лечат.

-Машенька, затопи баню, – попросил я, въезжая в ворота нашего дома. Она была польщена моим доверием, раньше я не позволял неряхе прикасаться к разведению огня.

Пока я отдыхал с трудной дороги, Манька затопила баню и быстренько состряпала ужин. И даже это «быстренько» показалось мне невероятно вкусным после той полусухой диеты, которая терзала меня в ее отсутствие.

Пока ужинали, баня протопилась. А меня уже потряхивало от простуды.

-Пойдем со мной, – попросил я. – Попаришь меня как следует.

Смешно сказать, но в баню мы всегда ходили по отдельности. Тесновато там вдвоем, да и незачем это… А теперь Машка, исполненная вверенной ей миссией, стыдливо раздевалась, явно дожидаясь, что я первым зайду в парилку. А через пять минут уже изо всех сил, а их было немало, хлестала меня веником, и в ответ на мои покряхтывания по-хозяйски подбадривала:

-Ничего, ничего, будешь у меня как новенький…

Я действительно скоро стал как новенький, когда она окатила меня из таза. Мы поменялись местами, я взял веник… и понял, что не могу шлепать это мякенькое распаренное тельце по его веснушчатой спине и абрикосовой попке. Я разобрался с ним иначе. Господи, почему мы раньше вместе не ходили в баню?

Баня баней, а таблетка парацетамола на ночь еще никого не покалечила.

Век бы валялся на чистых хрустящих простынях, подложив одну руку под ее пушистую голову, которая от лучей низкого солнца была просто огненно-золотой.

-Золотко моё, – прошептал я, и она глубоко вздохнула: проснулась. Когда она просыпается позже, чем я, а это бывает редко, чаще меня будит уже запах с кухни, – когда она просыпается, я с удовольствие смотрю на ее потягушечки – с чувством, всем телом, во все стороны. Она поднимает руки вверх, хотя лежа это получается – горизонтально, и от натяжения мышц ее груди становятся идеальными шариками… На ее разопревшем от сна теле появляются трогательные розовые складочки. Диана розового мрамора… Потом она разлепляет почти невидимые рыжие ресницы – тоже в абсолютной неге, и припухшие веки как бы нехотя раздвигаются, и открываются шаловливые светло-серые глаза. Все тело еще нежится и спит, а глазки уже смеются надо мной, зрителем с раскрытым ртом…

-Ну, чего ты так на меня смотришь? – обычно говорит она.

-Да так… Думаю, есть охота, кем бы закусить?

И она вскакивает и несется на кухню.

Но сегодня я ответил ей иначе. Я сказал впервые в жизни те самые три слова. Вот так банально, зато на свежую голову, а значит, искренне. В ответ она прижалась ко мне, щекоча шею завитушками, и не отпускала до тех пор, пока обнимания не приняли совсем иной характер. Забавно, но утренняя любовь у нас тоже была впервые. Всё когда-нибудь бывает впервые.

-Маш, – попросил я, когда ее голова снова покоилась на моей руке. – Свяжи мне свитер, а?

Машка фыркнула. «Чё те свитер-то? У тебя ж есть!»

-Я хочу, чтобы твой был. Знаешь, такой, из деревенской шерсти, не белой, но типа того…

-Я ж никогда свитеров-то не вязала, – засомневалась Машка.

-Все когда-нибудь бывает в первый раз.

-Ладно, свяжу. Пряжи у бабушки спрошу. Только не ругайся, если плохо получится.

-Не буду, – пообещал я.

И, подумав немного, решился задать один важный вопрос.

-Девочка моя, – начал я нарочито фамильярно, чтобы смягчить эффект. – Скажи честно, у тебя были мужики до меня?

-Не-ет, – протянула она удивленно. – Я ведь тебе уже говорила.

-Ну, ты сказала как-то… неубедительно, – я начал оправдываться.

-А как надо сказать, чтобы было убедительно? – спросила она, уже с нажимом. Ответить одной фразой достойно для себя и нее я не смог, поэтому стал объяснять.

-Просто я все думаю, как такой тихий цветочек мог пойти в койку с первым встречным.

Она молча встала, накинула халат и вышла. Потом, заглянув в комнату, бросила: «А ты меньше думай» и снова скрылась.

Совершив обычные утренние процедуры умывания, одевания, уборки планетки я сел постукать клавишами. Маша позвала есть, но сидеть со мной не стала, вскоре из ее комнаты послышался рев пылесоса.

В конце концов, я завел важный для себя разговор, размышлял я. И вместо того, чтобы нормально все разобрать, она вывела на конфликт и обиделась. Типичная манипуляция. Даже если все так невинно, как она подает, это вполне прилично – поговорить с мужиком о том, что занимает его бошку.

Так что я тоже имею право обижаться, успокаивал я свою глуховатую совесть.

И раздался звонок.

Не часто звонил телефон в моем доме, но если я мог подойти, то Машка не брала трубку. Тут же, не успел я сообразить, откуда звон, она крикнула: «Это тебя!».

Звонила Алена. Ее сообщение было фрустрационным. «Я приезжаю к тебе по важному делу, встреть меня в пять на вокзале».

продолжение