Анна Ведерникова. Поколение бархатцев

3. VIP 

Дни становятся короче, уступая место ночи. Астрономический и физический закон, ничего нового. Просто обратите внимание, в сумме сумерки сгущаются.

Алены только тут не хватало. Помня просьбу Олега, я был готов принять Алену как порядочный хозяин, – но только и всего. Меня даже не так интересовало ее важное дело, наверняка просто ищет повод. Озабоченная белобрысая карьеристка. Моя институтская недоигранная любовь. Просто уставшая женщина.

Я сказал Машке, что к вечеру приедет знакомая по работе. Машка хмыкнула в ответ. А я пошел подготовить для гостьи комнату. Наверняка ведь не уедет в тот же вечер, ночевать останется.

Весь день я посвятил своему новому коню. Нужно было вместо простого навеса сделать для машины гараж. Кирпич у меня был, покупал я его еще два года назад для бани, но потом передумал строить каменную, идиотизм это. Теперь мы с соседом помозговали и принялись за строительство, благо сегодня воскресенье и он не на работе. Сосед у меня талантливейший человек. Хоть я и не безрукий, но всегда с ним советовался и ни разу не прогадал. Машину он, конечно, одобрил, но сказал, что я могу ее угробить на местном бензине, даже самом дорогом. Этим подбросил мне еще одну идею, которую стоило продать Олегу.

В обед Машка накормила нас до отвала, так, что будь мы оба чуть ленивее, не смогли бы работать дальше. А мы смогли, и к половине пятого три гаражных стены были нам уже по колено, даже Гретка уже не могла перепрыгнуть такой барьер с ходу. Умылся-переоделся и поехал на вокзал.

Алена подстриглась – это первое, что бросилось мне в глаза. Теперь она стала еще больше походить на тех высокооплачиваемых стерв из ее любимого «Космо». Небрежно протянув свой дорожный кейс, она чмокнула меня и спросила:

-Где твоя старушка?

-Умерла, – сказал я. Убил трех зайцев. Защитил Машку от необоснованного посягательства ревнивой бабы. Смутил эту самую бабу по линии «кошмар, он подумал, что я о его матери!» (надеюсь, мама там не обиделась). И дал понять, что говорить со мной надо только по делу и только прямыми словами. В общем, сам остался доволен.

-Я о машине, – выдохнула она. И вскинула брови, когда я подошел к своей новой «старушке».

Алена уселась, мы тронулись.

-Неплохо для программиста, – то ли похвалила, то ли поиздевалась.

-Это мой гонорар за одну работу… Именно в качестве программиста.

Я опять убил энное количество дичи, в меру съязвив, в меру корректно ответив, заодно узнав, имеет ли она отношение к свалившимся на меня деньгам.

-Хорошие специалисты дорого стоят. Я всегда знала, что ты отличный специалист, – мудрит. Но не от мудрости – от хитрости.

Надоела мне эта игра в слова и смыслы. Как-нибудь в другой раз потренируемся в остроумии.

-Ты надолго или по делу? – спросил я.

-Ты поумнел, – сдалась она. Мне так показалось, что сдалась.

-Вот наш будущий супермаркет, – мы ехали мимо.

-Останови, – попросила она.

Мы вышли и прошлись несколько метров.

-Там универмаг. Дальше ряд небольших магазинчиков, хлеб, молоко, книги, бывшая обувь, сейчас всякий хлам… Кулинария, – перечислял я. – Через дорогу – хозяйственный, парикмахерская, овощной, в конце – «Детский мир».

-Универмаг – самый большой?

-Да, он один у нас двухэтажный.

-Конечно, закрыт, – предположила она.

-Воскресенье, – ответил я.

-Обед с двух до трех, выходной воскресенье, – сказала Алена как бы сама себе. – Совковые пережитки.

Я понял, о чем она, и был совершенно согласен.

Мы поехали дальше. Я значительно сбавил скорость у нашей главной достопримечательности.

-Ой, кто это? – спросила она, показывая на чугунное чудовище.

-Это лось. Царь леса, – Алена, конечно, зараза, но повеселить ее можно.

-Что-то у него морда на свиную похожа, – заметила она исключительно точно. Я, может быть, именно ради этой точной фразы и притормозил.

-Главный памятник, – с ироничной гордостью сказал я. – Место фотографирования туристов и молодоженов.

-Я тоже хочу с ним сфотографироваться, – сказала с горькой усмешкой, вот и думай, как это понимать!

Грета привела ее в полный восторг. Алена, как ребенок, тискала собакенцию, а та огрызалась и норовила сцапать ее за кончик дорогих длинноносых сапожек.

-Ой, банька! – продолжала восхищаться Алена. – Ты прав был, это чудо не сравнится с комнатной сауной.

Она стояла на пороге предбанника и вдыхала сосновый аромат с легкой сыростью после вчерашней растопки.

-Серафим, а можно будет сегодня затопить, а? Воскресенье, банный день…

-Вчера был банный день, – раздался голос с крыльца. Моя душа вышла встретить нас в теплой рубашке и юбке до пола. Мёрзнет, пора включать обогреватель.

-Ой, а вы, вероятно, Марионелла, я правильно поняла? – спросила стерва, обратившись не то к ней, не то ко мне, перешагивая длиннющими ногами через аккуратные кучки кирпичей во дворе. – А я Алена. Константиновна.

-Есть будете? – спросила моя Марионелла, никакой интонацией не раскрашивая своё «кушать подано».

Но Алена, охотно согласившись поужинать, еще с полчаса ходила по нашему дому, восхищаясь его «сермяжной самобытностью». Где она нашла сермягу, понять не могу, довольно цивилизованное пространство даже по ее понятиям.

Сев наконец за стол, она удивилась, что вся еда уже остыла. Машка уже отужинала без нас и удалилась в свою опочивальню, я поел остывшее, а Алена от неразогретого отказалась. Я не стал навязывать.

Она переоделась в домашний костюм, прошли к моему компьютеру: она попросила показать те файлы, что я готовил для Олега. Я не знал, стоит ли это делать, но решил, что раз он намекал на партнерство с Аленой, то они никак не конкуренты.

Рудникова просматривала документы, попутно поправляя и подсказывая, как это стоило оформить, чтобы было грамотно. Я решил, что она приехала заняться моей подготовкой на месте.

Пока мы так сотрудничали, Машку не было ни слышно, ни видно. Она заглянула в кабинет часов в десять, чтобы пожелать всем спокойной ночи. Ну, и еще, наверное, за чем-нибудь.

-Марионелла, – обратилась Алена. – Вы не могли бы бросить мои вещи стираться? Терпеть не могу эти поезда.

-Вчера только стирали, – абсолютно нейтральным голосом сказала рыженькая. Актриса! – У меня не наберется добавить.

-Серафим, добавишь? – обратилась Алена ко мне. – У нас с тобой всегда было идеально пять килограммов!

Машка мгновенно исчезла, я даже не успел сообразить, что сказала эта красотка.

-Алена Константиновна, – строго сказал я. – Будьте, пожалуйста, корректнее.

-С твоей женой? – спросила она.

Я не нашел, что ответить. Ссориться не стоило. В конце концов, какова ее позиция: приехал, пожили парочкой, обиделся и уехал. И не только не скучает, но даже другую завел. Правда, не думаю, что так много значу в ее жизни. Бизнес плюс амбициозный женский эгоизм.

-Спокойной ночи, – сказал я, выключая компьютер, «пуск, завершение, выключить, окэй»…

И удалился в душ. Потом она, а я – в свою комнату, и заперся.

Всю ночь лил дождь. Плескало за окном так, словно плыли на «Римском-Корсакове», обмывая свои новенькие дипломы. Адольтер, тогда еще нормальный человек, клеил на палубе двух подвыпивших барышень… Добровольский с Лукиным напивались в нашей с Аленой каюте, каким-то способом выжав нас оттуда на ночную палубу. И мы считали звезды, целовались, но хотелось мне тогда только одного: выкурить из каюты этих картежников и наконец начать то, ради чего вообще я сповадил нашу группу на такое дорогое мероприятие…

Утром уже не было ни одной тучи, светило низкое октябрьское солнце, махала через стекло рябина своими розовыми ладонями с аристократически длинными пальцами… А на подушке рядом со мной блестели отдельные Машкины рыжие волосины, длинные синусоиды и совсем коротенькие колечки.

Я оделся и пробрался в ее комнату. Алены не было слышно.

Машка спала сладкая, безмятежная, как топленое молоко, не проснулась даже от моего прикосновения. Я не стал дальше беспокоить ее своей утренней твердостью, а вышел, тихонько прикрыв дверь.

Алена, оказывается, уже давно проснулась и сидела в кабинете, читая книгу и дожидаясь, когда я разрешу ей включить компьютер. Мы попили пустого кофе и сели за работу. Машка всё спала. Прошел час, полтора…

Вдруг я вскочил и бросился на кухню. Стал рыться в шкафчике с лекарствами, заглянул в ведро. Я испугался, что она с горя наглоталась какой-нибудь гадости. Но потом опомнился. Она сладко сопела и даже слегка перевернулась, когда я погладил ее по рубашке. Стало быть, жива. Может, ревела до глубокой ночи? Вернулся к Алене.

-Сейчас я поеду на объект, – сказала Алена. – Надо еще зайти в ваш универмаг. Он в каком году построен?

Я задумался. Когда хоронили отца, проезжали мимо строящегося магазина, кто-то еще сказал: вот, без него теперь будут достраивать. Отец был прорабом на стройке. Стало, быть, восемьдесят девятый…

-Вы что, всю ночь сидели тут? – заглянуло наконец моё сонное солнце в халатике.

-Маш, мы без тебя как без рук, – сказал я.

-Что такое?

-Честно говоря, есть хочется, – виновато улыбнулся я. Мог бы сам приготовить завтрак, здоровый дурень. Но хотелось вкусненького.

-Да, поесть бы не помешало, хотя я уже собиралась ехать, – заметила Алена. Она была при деловом костюме, в колготках, а точнее, как я заметил, в чулках. При косметике и прическе. Она умела приводить себя в порядок за четыре минуты.

Мы, голодные, уселись на кухне в ожидании, а сонная Машка поставила греться котлеты для бутербродов, и вскоре у нас обильно потекли слюни от густого мясного запаха.

-А можно будет чего-нибудь менее жирного? – спросила явно голодная со вчерашнего вечера, но вечно «худеющая» Алена.

Машка почему-то ничего не ответила, а резко зажала рот ладонью и вылетела из кухни.

-Что это она? – Алена даже испугалась. – Я вроде ничего такого не сказала.

-Слушай, Алена, Машка отлично готовит, и ты не пополнеешь от одной котлеты. Тем более, что тебе предстоит беготня.

Алена согласилась со мной и взяла со сковородки котлету.

-Вот развезло-то на улице, – начала она издалека. – Не пройти.

-Да, Алена, в твоих казакинах только по городскому асфальту. Тут надо на них надевать калоши, как у бунинских барышень.

-В смысле? – не поняла Алена. Она не читала Бунина.

-Ну, барышни сто лет назад носили калоши или там сапоги, а в них – туфли.

-Правда, что ли? – изумилась Алена. – Я думала, это шутка.

-Почитай Бунина.

-Некогда мне читать, Серафим, – выдохнула она. – Так что, подвезешь барышню без галош в своей карете?

Меньше всего хотелось мне служить Алениным кучером. Я добросил ее до автовокзала и, пообещав забрать по первому телефонному требованию, поехал домой строить гараж.

Машка сидела на кухне бледная, без сил.

-Когда она уедет? – спросила она первым делом.

-Когда закончит дела, – ответил я то, что мог сказать наверняка. – Маш, не обращай внимания на ее выпендривания. Привыкла тетка на работе всех строить…

-Вот пусть едет и там строит, – хмуро отозвалась она. – Это с ней ты в городе жил?

Как она догадалась? То есть, понятно, но как – что жил?

-Машенька, дело прошлое. Мы ведь тогда были едва знакомы. Ты не ревнуй, я люблю тебя.

-Я знаю, – устало сказала Машенька. Что-то совсем на себя не похожа, кожа стала совсем голубая.

-Что тебе купить, когда в магазин поеду? – спросил, надеясь, что поймет правильно: не откуп, а забота.