2. Оглянись вокруг

Ванесса торчала перед компьютером до глубокой ночи. Но перед этим она съездила в супермаркет и сканировала несколько фотографий. Затем чистила их с помощью дизайнерских программ, превращая просто документальные снимки в художественные. Наконец позвала меня и предложила:

-Оцени варианты. Мне главное, чтобы твое лицо и Машино было крупно и узнаваемо. А побочное требование – качественно сделанная, создающая определенное настроение композиция.

Мы просмотрели пять вариантов. Выбрали один, где Машка в свадебном платье, улыбаясь,  тянет меня за руку. Ванесса соорудила подпись к этой штуке и стала куда-то переправлять файл. Я попросил объяснить, что же все это значит. А значило это вот что.

Наутро приехал менеджер агентства по наружной рекламе и заключил с нами договор. Уже через сутки разработанная Ванессой картинка появилась на всех имевшихся в городе рекламных щитах (правда, их было всего шесть), на плакатах во всех магазинах города, на почте, в клубе, – словом, везде, где только может появиться реклама магазина при хорошем рекламном бюджете.

А наши рожи были именно рекламой магазина. Потому что рядом со счастливой парочкой была надпись «Оглянись вокруг!», ниже – название магазина «Мир вашего дома», его адрес и телефон. Но мы не преследовали маркетинговых интересов. Нам было нужно, чтобы Машкино лицо стало самым известным в городе, наряду с моим, уже известным и имевшим некоторое доверие. Надпись призывала помочь найти Машку, а обращаться – по телефону магазина.

Но Ванесса решила на этом не останавливаться. Еще через день по местному телевидению пустили рекламный ролик с фрагментами нашей свадьбы и тем же призывом – посмотреть кругом, нет ли где моей Машки.

Прошло ровно четыре дня с начала рекламной кампании, и Ванесса зашла в мой кабинет (я вышел на работу – не сидеть же дома в полном бездействии), сияющая, сообщив, что ко мне пришли.

Пришел юркий  пацаненок лет десяти. Я усадил его на стул, Ванесса примостилась рядом. Он сообщил, что у его бабушки на квартире живет семья, муж, жена и маленький ребенок, и брат мужа. Так вот жена в точности эта тетка на плакате. Я, говорит, слышал от бабушки, что он плохо обращается с женой, она все время плачет, ребенка ей почти не дают, только покормить и пеленки поменять. Вот, мол, бабушка и попросила добежать до магазина, вдруг что тут кроется…

С Ванессиной помощью я выудил у пацаненка адрес квартирантов, узнал, что в сарае они прячут свой черный джип… Я попросил никому не говорить, особенно этим подозрительным дядькам. Потом вызвонил из дома Антона и велел ему идти в тот дом, назвал адрес. Мальчика предупредили, что сегодня к его бабушке придет «учитель географии» («какая география?!» – возмутился пацан, – «в четвертом классе!»).

Антон вернулся к нам уже вечером. Какую он придумал себе легенду в конце учебного года, нам было не важно. Важна информация. А она была такова.

В «бабушкином доме» живет старушка, ее дети с внуками в доме через квартал. Неделю назад въехали квартиранты, два «брата» и бабенка с младенцем. Они занимают две смежные комнаты, построенные, как в большинстве частных домов, «трамвайчиком», но отделенные от бабкиной комнаты дверью на замке. Поэтому она их только слышит и изредка встречает в кухне.

В самой дальней комнате держат ребенка. Кажется, один из «братьев» запирается с ним на ключ изнутри. Машка живет в другой комнате под присмотром второго мужика. На улицу они, видимо, не выходят, а положение тех и других Антон определил по доносившимся звукам.

-Пока я сидел в бабкиной комнате, малыш расплакался и его, видимо, отдали матери. Наверное, она его кормила. В это время с ней остался один охранник, второй вышел во двор, потом они поменялись. Один заглянул в комнату, где мы разговаривали, бабка спросила, чего надо, он скрылся. Потом он сводил во двор Машу. Она тоже, когда проходила, мельком взглянула на меня. Но я не успел ей никак намекнуть – один миг.

Теперь необходим был план действий. Олег позвонил и, узнав, что все более-менее определилось, обрадовался. Сказал, что с утра выезжает в Горохов.

Но мы не стали дожидаться утра.

Я слонялся по комнате как тигр по клетке. Спать ложиться я и не собирался, чтобы не раскисать. Хотя, конечно, стоило отдохнуть и этим улучшить реакцию. В три часа ночи мне надлежало выйти из дома. Заснуть не удалось бы уже только потому, что я невыносимо волновался.

Я старался не разбудить Ванессу с Антоном, пусть хоть кто-то спит. Но услышал из-за стены громкий шорох и решил, что им тоже не спится. Можно тогда включить компьютер и тупо поиграть в «Дум», самое подходящее настроение.

Но как только я заглянул в кабинет, тут же передумал. Нет, ребята, это слишком, я конечно, все понимаю, молодые и красивые… Но не самое лучшее время для вашего секса. Хоть бы погасили настольную лампу, что ли. Мало ли кто заглянет…

А потом я сделал одну некрасивую вещь. Я принес с кухни табуретку и сел в коридоре напротив приоткрытой двери. Телевизора нет, хоть так кино посмотрю. Мне было так смешно, что все мои печали как-то улеглись и появилась ясность мысли. Я глядел на их упражнения, частично – тел, частично – теней на стене, и думал о том, как шаг за шагом буду действовать перед рассветом, когда сон самый крепкий … Просчитывал все варианты. А Ванесса – действительно потрясающий мастер своего дела. Только рассмеялся я не вовремя. Больно уж смешно стало, что этак тоже можно… э-э… в общем, не для среднего ума.

Я, кажется, не сильно им помешал. Только когда Ванесса через пять минут вышла до ванной, заметила меня на табуретке (я у себя дома, где хочу, там сижу!) и неожиданно спросила:

-Ну-ну… Вуайерист?

-Тьфу, – покривился я. – Слово-то какое… Как мышка раком. Вы бы хоть дверь закрыли.

-Стучаться надо, – бросила Ванесса.

-По голове тебе постучать надо, шлюха безмозглая, – что я так на нее обозлился? А, ну да, у меня горе, а у них вдруг камасутра.

Она скрылась в ванной, и шум душа скрыл ее истерические рыдания. Так тебе и надо. А то чешется твой пирожок без конца.

Мы помирились через полчаса, попив втроем чаю и помолчав перед дальней дорогой. Перед такой операцией лучше всем помириться.

В ночь вышли тихо, оставив Ванессу дома. У «ночного клуба», уже притихшего и спящего, нас поджидал Лёша с оружием и ребятами. Я, конечно, взялся не за свое дело. Может, и стоило дождаться Олега, он более опытный в боевых действиях… Но речь о моих девочках, и я не смогу спокойно сидеть дома и ждать.  Когда мы тихо подошли к «бабушкиному» дому, и ребята остались в пяти метрах от крыльца (благо, собаки нет) и от всех окон, я подкрался к окну и заглянул сбоку. В окне тускло горел свет, скорее всего, от невидимой мне настольной лампы. Машка спала на кровати в углу, охранника не было видно. Пока я его не найду, дальше думать нечего. В оконной раме вместо одного стекла была натянута марля. Можно было бы услышать даже негромкие звуки, но стояла абсолютная тишина. Во втором окне, где спала Анютка, света не было.

Запиликал телефон, и из первой комнаты донесся негромкий голос, прямо от окна. Охранник сидел в двадцати сантиметрах от моего плеча, сразу за стеной.

-Да. Да. Да. – он говорил отрывисто и негромко. Поговорив, он постучал в другую комнату, и вскоре я услышал разговор двух сторожей.

-Утром приезжает Гизеев.

-С чем он едет?

-Они не поняли. Но приезжает и решает всё окончательно. Либо отказывает – тогда решаем этих и смыливаемся. Либо подписывает, тогда то же.

-Так что мы делаем?

-Приказ расчистить.

-А он не потребует доказательств перед подписанием?

-Может быть. Только приказ расчистить. Видимо, попытаются отвлечь внимание. Три часа назад ведь говорил с ней, и утром, может, не спросит.

-Понял. Что я делаю?

-Собирай по-тихому все вещи, протирай тряпкой всё, чего мог касаться… В общем, порядок знаешь…

За окном торопливо, но тихо засуетились. Я долго не соображал, всё понятно без перевода. Олег в курсе всех дел, с ним вели переговоры, поскольку он должен был что-то «подписать». Похоже, даже три часа назад общался с самой Машкой. Сволота. Наверняка не хотел отдавать свой долбанный магазин в обмен на жизни моих девчонок. Хитро рассчитали, бандиты…

Теперь каждая доля секунды на счету. «Расчистить», очевидно, означает уничтожение всех следов, в том числе свидетелей-заложников…

Господи, только бы не просчитаться. Только бы не позволить одной нелепой ошибке изменить всю мою жизнь до ужасной абсолютной пустоты…

Я поманил рукой Корейца. Надо одновременно, двумя точными выстрелами снять обоих охранников, не позволив им и шевельнуть рукой. Я показал Лёше на его мишень. Он приглядывался минуту, потом стал прицеливаться. Я взял на мушку второго, мелькавшего то в середине комнаты, то в проеме дверей к Анютке…

Три пальца. Два. Один. Пуск.

От громкого хлопка Машка вздрогнула и села. Увидела двух подкошенных мужиков и схватилась за рот руками. На марле на окне две дырки. Лёша остался у окна стеречь малейшее движение мишеней, я бросился в обход дома к крыльцу. Пока бежал, услышал еще один выстрел. Влетел в комнату без памяти, толкнул Машку на ее кровать, чтоб упала и не поднималась, гаркнув: «Лежать!», и кинулся во вторую комнату, попутно, кажется, наступив на морду ублюдка.

Моя маленькая крошка спала крепко, даже не проснулась от громких хлопков, но для того, чтобы убедиться в том, что она жива, я принялся тормошить ее. Толстый слой пеленок мешал мне. Я намочил палец и поднес к ее носику. Господи, а как их вообще проверяют, дышит-нет? Вроде похолодел палец, кажется, всё в порядке. Входили ребятки, разоружали бандитов, наступив на их паршивые глотки… Лёша тоже, сняв их наконец с прицела, вошел и стал посреди комнаты… Машка, слегка обезумев, сидела в углу, ритмично покачиваясь, зажав руками рот, боясь выпустить хоть звук… Бабушка-хозяйка приковыляла узнать, что за шум. Увидела толпу ребят, испугалась, но Антон увел ее в другую комнату, что-то негромко говоря…

Все это произошло как-то очень быстро, в плотно спрессованном континууме, так невероятно, что я боялся вдруг проснуться в своей опустевшей квартире перед немым телефоном…

Когда стало понятно, что одна сволочь намертво убита вторым Лёшиным выстрелом, а вторая вот-вот сдохнет и уже не опасна, я взял Анютку на руки (мамочки, как же их берут-то? они тяжелее, чем кажется на вид) и вышел с ней к Машке. Та схватила меня за куртку, вырвала из рук полешко, прижала к себе, словно я был главным врагом.

-Маша, пойдем домой, – тихо сказал я.

Она молча встала, нащупала ногой туфли, обулась, не выпуская из рук малышку, в темной прихожей я накинул на нее куртку, висевшую не на вешалке, а на ручке двери…

Мы шли домой. И это самое главное – мы вместе. Уже светало. Идти предстояло далеко – дом стоял на самой окраине города, и Машка, наконец немного отойдя головой, отдала мне крохотную Анютку, тихо, без всякого сапа спавшую в своей тряпочной скорлупке… Через несколько сот метров та завозилась, и Машка отобрала дочку.

-Она привыкла к ритму моих шагов, – сказала она. – Девять месяцев привыкала, за неделю еще не успела отвыкнуть.

Наверное, она улыбнулась, судя по интонации с легким искривлением губ. Однако через несколько шагов Машка присела на попавшуюся по дороге скамеечку и, сильно согнувшись, стала громко всхлипывать. Я ничем не мог ее успокоить, только сесть рядом на корточки и прижаться к ее коленкам и рукам, сжимавшим кокон с тонким, едва уловимым, но очень теплым ароматом ребенка... Мы просидели долго, уже стало совсем светло и было видно каждую Анюткину чёрточку. Кажется, действительно она похожа на меня.  Она запыхтела и, пошевелив губками, собралась разреветься, но Машка молниеносно распахнула свою куртку, кофту, рубашку, и приложила ляльку к груди.

-Ой, – зажмурилась она.

-Кусается? – спросил я.

-Нет, – Машка сквозь слёзы рассмеялась. – У нее зубов нет ещё. Молоко ударило, ёлки, с такой силой, аж больно стало.

-Это хорошо, – успокоился я.

Мимо шел Антон, остановился около нас.

-Что, разобрались? – спросил я у него.

-Ребята заканчивают, – ответил. – Скоро всё будет крыто.

-Как? – поинтересовался я.

Антон задумался: говорить мне или нет?

-Джип, овраг, взрыв… Два сильно обгоревших трупа. Наверное, так или еще как-то…

-Так вы их что – насмерть? – поразилась Машка.

-Дамочка, займитесь прямыми обязанностями, – отрезал Антон. – Мужские игры для вас закончились.

-Антон, – сказал я. – Ты знал, что Олег в курсе дел?

Антон удивленно поднял брови. Потом нахмурился и ответил:

-Он послал меня только за тем, чтобы помочь вернуть тебе жену и ребенка. Но если он всё это время был с ними на связи, значит, с моей помощью пытался просто убить двух зайцев… Оставить магазин и помочь тебе. Мамочка, докормите дома, хватит рассиживаться, – бесцеремонно заявил он Машке. Девка пережила такой шок, а он ей грубит!

Но она, только кивнув и придерживая голову Анютки, чтобы кормить ее на ходу, встала и двинулась дальше.