Часть вторая. Слезы смородины

Глава четвертая. Мы строили, строили

1.  последнее слово

Всю дорогу мы сидели на заднем сиденье и держались за ручки. Машка хотела было привезти с собой Ленку, чтобы ей там не было так одиноко, но я был против. Не потому что Ленка нам чужая или, наоборот, мне слишком своя. Просто ей скоро рожать, а случись что – и везти ее в наш районный родильный дом?

Меня порадовало, что у Машки появилась сердечная подружка. Тем более такая, как Ленка. В  возрасте у них, конечно, приличный зазор, но материнство – оно, наверное, уравнивает. Проблемы-то одни и те же.

Мы въезжали в наш городок, укутанный снегом, сонный и неторопливый по контрасту с большим городом. Машка спала, подобрав под себя ноги и вытеснив меня к самой дверце.

-Куда сейчас? – спросил Олег. – В магазин или сначала к тебе?

-Давай купим продуктов и ко мне. Поедим сначала, дела потом.

-Молодца, – похвалил Олег. – Ну, где тут что, показывай!

Мы проехали мимо бывшего автовокзала. Он стоял теперь новенький, блестящий тонированными стеклами, отделанный хорошей плиткой и устеленный у подножья цветными блоками. На новых пластиковых дверях красовалась табличка «закрыто».

Универмаг тоже был закрыт. Он стоял старый, молчаливый, великан среди наших мелких магазинчиков. В этих самых магазинчиках мы купили наш будущий обед и направились к нам. Чтобы не разбудить Машку, я сел на переднее сиденье.

Свернули в конце нашей улицы, у моих ворот…

Это что-то ужасное. Я даже подумал, что мы не туда заехали. Вообще не в тот город. Я убью Лёшу Корейца, это он должен был присматривать.

Большая черная дыра посреди белого города. Нет, стены остались, и крыша, и даже внутри что-то черное ещё возвышалось, насколько я мог разглядеть сквозь прикрытые полиэтиленом окна. Мой свежеотстроенный гараж почернел, но устоял. А вот банька, по-моему, погибла безвозвратно.

Все это я успел разглядеть буквально за доли секунды, когда мы вышли из машины. С завалинки поднялся какой-то парень и подошел ко мне.

-Лёша велел присмотреть, чтобы не разграбили. Там что-то уцелело. Наверное.

Я не понимаю, как у меня не пропал дар речи. Как я вообще что-то смог сообразить.

-Давно это случилось?

-Неделю где-то назад.

-Иди за Лёшей, – приказал Олег.

Парень бросился бегом вниз по улице, а я пошел внутрь. Мы с Олегом молчали, да и что тут скажешь?

Пожар начался с крыльца, это понятно. Подожгли. Круто начался, наверняка с бензина. Пламя прошло по всем комнатам, больше всего осталось от ванной и кухни. Водопровод, газ, канализация – наверняка уцелели. Ну, газ я перекрыл, когда уезжали, а то мне сейчас нечего было бы и осматривать. Даже холодильник стоял целый, хоть и черный от копоти. Конечно, не работал, и внутри всё скисло…

Но в комнатах выгорела вся деревянная и тряпочная мебель, одежда, и погиб мой ненаглядный компьютер. Сильно облизало пламенем столы, спинки кровати, дверцы шкафов. Диван обозначали только металлические пружины.

Первой мыслью, конечно, было развернуться и поехать в город. Какая разница, где начинать с нуля.

Потом я подумал, что можно присмотреть пока частный дом, они тут недорогие, а снять хату – так вообще не сложно. Отдал бы Олег деньги.

Наконец, я сообразил, что дом не так сильно пострадал, чтобы выселяться из него навечно. Можно и отстроить, нужен капитальный ремонт… Но куда девать Машку? Подселить к ее родителям?

Прибыл Лёшка. Мы выбрались из черных завалов, и я не знал, что ему сказать.

-Это Олег, – представил я Гизеева. – Я все выяснил и понял, чья война. Олег на нашей стороне.

-Это приятная новость, – ответил Лёшка.

-Где Гретка? – спросил я.

-У соседа.

-Соседей не запалило?

-Не успело, – ответил он и махнул рукой: может, сядем?

-Ты не присматривал? – он понял, что я имею в виду.

-Если бы я не присматривал, тебе бы и сесть было не на что. Ночью бутылку кинули, и пошли петухи скакать. Твое счастье, Серафим, что в этот день у пожарных был бензин, и они моментально приехали. А за два дня до этого машины стояли без бензина, и фиг бы тут что осталось.

Машка проснулась и высунулась из машины. Оглядела изумлённо… я кинулся к ней, оставив братков самим поговорить.

-Это что, всё сгорело? – спросила она, тоже еще не веря.

-Давай двери закроем, холодно. Да, Машенька. Вот такие вот дела. Зря ты со мной связалась.

-Симочка, ты так не говори. Я тебя люблю. Ну, мы же всё поправим, да? Ты сильно не расстраивайся. То есть… Это невозможно, конечно. Но ты сильный, я знаю.

Мне больше всего понравилось «мы всё поправим». Не Симочка, а «мы». Я обнял ее, и глядя ей в спину, слегка качался и говорил:

-Кухня цела, ванная тоже, холодильник, плита. Газ не взорвался. Стиралка, наверное, даже работает, потому что дверь была закрыта, – дверь обгорела, а эти только закоптились. Машенька, мы все отстроим, только нужно время. Я все равно хотел делать ремонт перед появлением… Ну, этого чудика маленького. Вот к его рождению всё сделаем. Только жалко, что не лето, надо где-то на зиму жить устроиться. Ты вернись к родителям, а я могу и на стройке пожить.

-Я с тобой, – упрямилась Машка. Смешная, ребенок еще.

-Ты не о себе думай, дунька. Тебе в холоде нельзя.

Пока мы так утешали друг друга, хотя вроде никто не плакал, Олег строил Лёшу. Я заметил это не сразу, он махал руками, показывал то на дом, то на дорогу. Когда я прислушался, донеслись слова:

-…Мать вашу, всему учить. Куда вы… в гражданскую войну полезли… – Вместо троеточий он, конечно, говорил слова, но они не несут информационной нагрузки, а только эмоциональную. Учил деревенских пацанов в лице Лёши тактике, стратегии и обороне-наступлению.

Когда я снова вышел из машины, они оба притихли.

-Короче, вот этот твой Кореец влетел на хорошие бабки, – заводясь, сказал Олег. – И как он их наберет, его проблема. Братву протрясет или самогонщиков обложит. Вот этот Кореец даст тебе бабки на ремонт дома. Уже завтра, понял? Потому что если тебе дают дело, то надо его делать, а не баб в это время пилить.

-Остынь, Олег, – сказал я. – Мне еще здесь жить. И у него еще есть сестра.

-Всё нормально, Серафим, – отозвался Кореец. – Я деньги действительно достану. И пацанов пришлю толковых, чтоб помогали. Наперво надо стекла вставить и электричество отладить.

-Это частности, потом оговорите, – прервал Олег. – Теперь вот что. Поехали в мой магазин, посмотрим, как там степень готовности. Если что, вы можете пока жить прямо в магазине.

В общем, идея не так дурна. Туалет там есть, охрана, электричество. Надо холодильник, электроплиту и кровать. Только вот скоро магазин откроется…

-Ладно, где тут можно похавать? – спросил Олег, и через две минуты мы приехали в тот самый кабак, где почти полгода назад Марионелла и Серапиончик, мягко говоря, познакомились.

-Я еще с твоим Ефремовым поговорю, – сказал Олег, перемешивая гласные, согласные, бутерброд и кофе. – Может, он тебе денег подкинет? Как-никак, выгнал с работы ни за что ни про что.

-Я сам ушел, – ответил я. С этого-то и началась вся эта канитель. 

-Ну, это ты так считаешь. А я – нет. Значит, и ему придется принять мою точку зрения.

-Олег, ты применяешь здесь свои бандитские меры, а это слишком жестко для наших ребят, – вступилась Машка.

-Барышням слова не давали? – спросил Олег.

-Гизеев, ты ничего здесь не добьешься, если будешь разговаривать с ними как пацанами малолетними, воспитывать их. Они до сих пор наверняка считают тебя виновником всего, что натворили Пилявин с Зайцевым, – напомнил я.

-Серафим, – устало произнес Олег, глядя в свою чашку. – Я просто срываюсь, потому что злой. А то, что они твой дом проспали, это они и сами знают. И потом, я же не просто ору на них. Я их учу нормальным методам борьбы, им самим это надо.

-Нормальным бандитским или нормальным цивилизованным?

Олег посмотрел на меня и рассмеялся.

-Ты б хоть умылся. Чистюля. Где твоя чистоплотность, пьешь кофе в боевой раскраске «сгоревшая прерия»?

Машка кинулась оттирать копчёности с моего лица, а Олег сказал, закрыв тему:

-Я здесь буду командовать парадом. Поэтому мне надо заставить их поверить в мой авторитет и соблюдать субординацию. А ты не лезь. Я тебе обещаю, все будет цивилизованно.

 продолжение