Полная версия альманаха о поездке в Египет (PDF, 6,3 Мб) здесь

Египет

Кораллы и недобитые памятники

Апрельским утром из тамбура самолета мы выходим на приставной трап, нас охватывает первый и главный признак близкого моря – теплый влажный ветер, его особый запах,  - это ощущение, ради которого терпишь сибирскую зиму-негодяйку с ее морозами, веками стягивающими наши челюсти.

Аэропорт Хургады представляет из себя стены, обнесенные строительными лесами, с тентами вместо крыши. И правильно, зачем крыши в стране, где не бывает дождя? И к тому же можно сэкономить на вентиляции! После таможни нас ждёт апогей «человекоориентированных технологий» – встреча туристов гидами. Человек за человеком стоят они, сверкающие в темноте зубами и белками глаз, и еще почему-то часто – очками (то ли национальная болезнь, то ли национальный фетиш), с бейджиками «Тез тур» и голосящие «Тез тур», чтобы никто не перепутал, и, один за другим без конца спрашивая название отеля, как живой указатель или даже живой конвейер направляют нас до нужного автобуса.

Наконец мы в своем "Магавише". Топаем от ресепшна минут десять под сдувающим ветром до своего шале, египтянин везет наш чемодан, и колесики гулко стукают на стыках тротуарной плитки. Ночные фонари вдоль длинных-долгих дорожек находятся на уровне колена, так низко, что не покидает ощущение, что мы движемся по взлетно-посадочной полосе.

Там, где в Турции уже бы началась  территория седьмого по счету отеля, нас ждет наш домик с террасой, довольно просторный, но вызывающий множество вопросов. Почему кровати раздельные? Где постель для ребенка? Тут же обнаруживаются большие бытовые дыры в моем английском Intermediate. Оказывается, таким словам, как одеяло, покрывало и простыня, не учили ни в школе, ни на курсах, ни в американских фильмах. После смеси жестов с жутким английским (почему-то напрочь пропадает желание выговаривать The и are, им понятнее Зэ и Ар), объясняем свои просьбы, получаем Окей, окей…

...В маленьких ромбических прорезях деревянных ставень светится утро. На часах 5. По-нашему 11. Все спят. Я выхожу на улицу и топаю к морю, на которое вчера – кто бы мог подумать! – не хватило сил. На берегу тихо-тихо, вода шлепается чистая-чистая… Постепенно из-за моря показывается солнца золотой бережок. Вокруг ни души… Я еще не знаю, что на соседнем, отсюда не видном пляже отеля народ вовсю занимает лежаки.

На завтраке садимся на открытую террасу, о чем уже через 5 минут жалеем: утреннее солнышко прижаривает сквозь все рубашки, как не могут и три наших сибирских.

Приятно удивил коричневый сахар на всех столах, наравне с обычным и диетическим в гламурно-розовых пакетиках. Кофе варят машины. Очередь к кофемашине – человек семь, двигается медленно, как к стоматологу. Рядом две кофеварки, подходи и бери! Подхожу и беру… Чашек два вида: маленькие и побольше. Пока донесешь до стола маленькую, остается два мышиных глотка. Караулим большие, но это дефицит. Особы без комплексов наливают кофе в супницы.